"Наука – это не игра в прятки" Евгений Павлович Велихов

Наука – это не игра в прятки




Скрывать не буду: мы знакомы добрых полвека, много раз встречались, беседовали, иногда даже спорили, помогали друг другу, если в том возникала необходимость. Я считаю, что у нас товарищеские отношения, и это важно отметить, имея в виду наш нынешний разговор и оценку сложившейся ситуации в науке, атомной отрасли и отчасти в политике.
Несколько лет назад мы долго беседовали о взаимоотношениях науки и власти, о близости ученого к «сильным мира сего», а также о влиянии того или иного политического деятеля на судьбу науки. Мне показалось, что многие идеи, высказанные тогда академиком Велиховым, не потеряли своей актуальности. Точнотак же, как и размышления о термоядерной энергетике и реакторе ITER, с которым ученые и политики связывают энергетическую безопасность планетыв будущем.
Сегодня научное сообщество переживает очередной этап «реформы» (или «кризиса», как считают многие), а потому мнение Евгения Павловича Велихова, который пользуется непререкаемым авторитетом среди как ученых, так и политиков, о судьбе науки важно для всех — ведь на протяжении полувека он всегда находился на острие общественной жизни.


Евгений Павлович Велихов

Родился в Москве. В 1958 г. окончил физический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова по специальности «Теоретическая физика».
1988 г. — директор ИАЭ им. И.В. Курчатова, с 1992 г. —президент НИЦ «Курчатовский институт».
Представитель России в Международном совете по управляемому термоядерному синтезу при МАГАТЭ.
Действительный член РАН. Почетный член Шведской королевской академии инженерных наук, член Европей ской академии наук, иностранный член Национальной инженерной академии США.
2001 г. — член Президиума Совета Президента РФ по науке и высоким технологиям.
Руководитель отделения информатики и вычислительной техники РАН, с 2009 г. — академик-секретарь отделения нано- и информационных технологий РАН.
2002 г. — председатель Совета директоров российских научных учреждений, привлеченных к работам по проекту ИНПРО — международному проекту МАГАТЭ в области перспективной ядерной энергетики.
2005 г. — секретарь Общественной палаты РФ.
Лауреат многих премий, имеет многочисленные государственные награды.


Интервью с Евгением Велиховым опубликовано в журнале "В мире науки" за февраль 2014 г.


О любимых детях и должностях

— Создается такое впечатление, будто Велихов везде. Не слишком ли много должностей и обязанностей?

— Действительно, многовато. Но моей вины в том нет — так складывается судьба.

— Мне кажется, что есть все-таки «любимые дети», которым и внимания уделяется больше, да и радости они больше приносят. Например, тот же ITER.

— Пожалуй, можно так сказать.

— Это самое любимое дитя?

— А куда же Приразломную отнести? Нет, и это дитя любимое. Платформа в море стоит, действует.

— Знаю, что она стоила много крови, борьба за Штокманское месторождение была жесткая. Во всех смертных грехах вас обвиняли. Даже заступаться пришлось. И все-таки, как мне кажется, ITER стал главным в жизни?

— Плазма. Свою первую статью я написал в 1957 г. Опубликована она была в 1959 г. До сих пор ее цитируют. А статья простая: что происходит в жидкости, когда она вращается в магнитном поле. Эффект так и связан с моей фамилией. Тогда я учился в университете, а потом пришел на работу в Институт атомной энергии им. И.В. Курчатова. В нем и работаю всю жизнь. История той первой работы не заканчивается и сегодня. Недавно вышел отчет Национального научного фонда США, в котором пишут: самый главный вопрос сегодня сводится к тому, что все планеты, звезды, туманности, и вообще вся Вселенная вращается. Значит, вся штука в том, что если есть магнитное поле, любое, даже маленькое, то когда у тебя проводящая жидкость большая, она «наматывает» силовые линии. Это и есть ее устойчивость, которая вызывает возникновение магнитного поля практически из ничего.

После Большого взрыва, в который многие верят, а кое-кто нет, т.е., вероятно, 13 млрд лет назад, вещество начало падать обратно, на гравитирующий центр. И когда вещество падает, оно начинает быстро вращаться. Это самый мощный механизм выделения энергии во Вселенной, он на порядок мощнее, чем термоядерный взрыв в звездах.

— Именно с рассказа о нем началась наша первая беседа полвека назад. Была группа молодых физиков, которая пыталась понять, что происходит в звездах, и смоделировать этот процесс в земных условиях. Звучало красиво: «Звезды в ладонях!»

— Я работал в теоретическом отделе, который возглавлял Михаил Александрович Леонтович. Занимались тем, что называется фундаментальной физикой. Мы втроем — Роальд Зиннурович Сагдеев, Борис Евгеньевич Веденеев и я — сделали теорию турбулентной плазмы и доложили о ней в 1962 г. в Зальцбурге на конференции по термояду. Но это к термоядерному синтезу, к реактору и к проекту ITER не имеет абсолютно никакого отношения.

— А как же на него вышли?

— Лев Андреевич Арцимович после Зальцбурга назначил меня своим директором. Он решил, что есть молодой парень — пусть он и тянет, и назначил меня ответственным за термояд. В то время у нас было соперничество с мериканцами. Они очень бодро, бурно развивали термоядерный синтез, у них был невероятный бюджет — до $500 млн в год, сегодня это, наверное, $2 млрд в год. Американцы сделали ставку на новую установку. Сказали, что построят ее и будет термоядерный реактор, а потом все лопнуло и они ударились в обратную крайность: начали говорить, что термояда вообще никогда не будет.

— Но вы упорно шли своим путем?

— Конечно.

О токамаках и не только

— Как все началось?

— Конечно, с Игоря Васильевича Курчатова. Он активно поддерживал это направление, но всю серию сделал замечательный инженер Натан Аронович Явлинский. Сначала никто не обращал на него внимания. Арцимович увлекался тогда открытыми ловушками, и Будкер тоже. Они вместе с Игорем Николаевичем Головиным на чали строить «Огру», про которую тогда Виталий Дмитриевич Шафранов написал стихотворение: «Вот лежит большая ‘‘Огра’’, хоть начальство смотрит бодро, знает каждый втихомолку: много шума — мало толку». Если же говорить о токамаке, то идею магнитного термоядерного синтеза впервые принес в институт Олег Александрович Лаврентьев, моряк тихоокеанского флота. В то время синтезом занимались два человека — Игорь Евгеньевич Тамм и Андрей Дмитриевич Сахаров. Занимались применительно к бомбе. Там невероятые давления, температуры и плотности, поэтому они считали, что это и есть термоядерный синтез. И вдруг пришла эта самая бумажка от моряка. Нужно отдать должное Андрею Дмитриевичу — у него была потрясающая способность относиться к людям не формально, а по существу. Представьте: недоучившийся моряк, он даже школу не окончил — и вдруг выдвигает какие-то идеи.

— И что же предложил моряк?

— Ерунду. Он предложил электростатическое удержание. Но важно, что он впервые поставил вопрос о том, что все это можно делать при очень низких давлениях. И это повернуло мозги Сахарову, а он в это время работал с Таммом над термоядерной бомбой. О магнитной ловушке типа токамака с вращающимися поверхностями написано в учебнике И.Е. Тамма 1924 г. издания, который называется «Основы электричества», поэтому он сразу понял, что надо делать. Была написана бумага Игорю Васильевичу Курчатову. Он ее прочел, и написал вторую бумагу уже самому Сталину, которую передал через Берию. Это был январь 1951 г. Бумага была под грифом «Совершенно секрет но», т.е. после прочтения надо было сжечь. Но она сохранилась, лежала у нас в первом отделе. Мы о ней не знали, ее обнаружили только два года назад, когда отдел «чистили». Это бумага уникальная, потому что в ней написано, что надо делать не только с термоядерной, но и с атомной энергетикой. Идея очень простая. И.В. Курчатов сказал, что вся энергия заключается в двух элементах: в уране-238 и в тории. Итак, два элемента есть. Но они сами по себе непригодны для того, чтобы из них сделать реактор. Они не горят, значит, нужно их преобразовать. Тогда уже было известно, как именно это можно сделать, поскольку был уже построен первый реактор и первая бомба была сделана и испытана. Игорь Васильевич знал, что уран надо было преобразовать в плутоний, а торий в уран‑233. И тогда возникал вопрос: откуда взять нейтроны для таких преобразований? Лучше всего, конечно, из дейтерия, они там самые дешевые и их много. Курчатов с Сахаровым прикинули, как бы выглядел термоядерный реактор, в котором горел бы дейтерий. Когда посмотришь на эти цифры, то видишь: по параметрам это ITER.

Это и есть настоящая фундаментальная физика. Курчатов получил «добро», и с этого момента началась вся наша история. Игорь Васильевич сразу же подключил к этой проблеме И.Н. Головина, так как тот был его заместителем. Был вызван инженер из Харькова Н.А. Явлинский, который и сделал всю серию токамаков.


Хорошие идеи не умирают

— Все ошибались, а вы нет?

— У нас был Курчатов. Он всегда искал простые фундаментальные физические принципы и только после этого принимал решения. Причем речь шла не просто о токамаке, о термоядерном реакторе, а о гибридном реакторе. Это решение имеет много положительных свойств.

Во-первых, оно экономично с точки зрения получения и использования нейтронов, а во-вторых — безопасно. Обычный атомный реактор, как и атомная бомба, довольно прост, а потому привлекателен. Но бомба — это взрыв, а в реакторе — цепная реакция. Однако доводить дело до неуправляемой цепной реакции нельзя, поскольку это очень опасно и примеры тому — Чернобыль и Фукусима. Игорь Васильевич предложил лучший вариант: в середину поместить токамак, а вокруг него — так называемый бланкет, где горит реакция. Он небольшой, примерно в метр толщиной. Это второй слой. И дальше нужно убрать всю радиоактивность, которая там накапливается. Мы держим ее за так называемыми барьерами, т.е. мы накопили активность в самом опасном месте, где идет технологически сложная реакция. Если что-нибудь случается, вся грязь вываливается наружу. Значит, ее надо постоянно убирать из реактора. Сделать это очень просто, для этого у нас есть современная и совершенная технология: жидкая смесь, в которой растворены соли урана или соли тория. Когда накапливается радиоактивность, ее выкачиваешь. В общем, ставишь химическую фабрику, которая непрерывно очищает теплоноситель. В реакторе вообще опасной радиоактивности нет.

— Что мешает сделать эти реакторы?

— Мешает, как ни странно, мифотворчество. Мы живем в мире, который построен из мифов. И они скоро нас уничтожат, если будем дальше так жить. Один из мифов заключается в том, что есть «чистая» энергетика, и она называется «термояд», и есть «грязная», т.е. «атомная», и их нельзя смешивать. Этот миф взяли на вооружение европейцы, американцы и японцы. Они подняли флаг «чистой» энергетики и несут его. Они идут впереди, и ничего с ними сделать нельзя. Я начал проект гибридного реактора, американцев привлек к нему в 1973 г., когда у нас началось сотрудничество, когда встретились Леонид Ильич Брежнев и Ричард Никсон.

— Программа «Союз — Аполлон» напоминает о том времени…

— Космос — это другое. Брежнев поехал в США к Никсону, и я поехал по лабораториям. В Ливерморе встретился с молодым человеком по фамилии Холден. Сейчас Джон Холден — помощник президента, руководитель научных исследований, своеобразный «отдел науки ЦК КПСС» в администрации президента США. Он энергично взялся за дело, и мы с ним занимались проектом, составляли бумаги, письма. Однако вскоре вмешались мифотворцы — политики, политиканы, так называемые «ученые». Они возродили миф о «чистой» энергетике, отделили термояд от атомной энергетики, и в результате ни того ни другого нет и не будет


О том, как начинался ITER

— Когда вы были молодым, о чем мечтали? и в какой степени эти мечты осуществились?

— Я всегда имел в виду какую-то конкретную задачу. Например, нашел метеорит — это было еще в школе, но в это не поверил даже учитель. И тогда я начал доказывать, что это метеорит. Потом занялся магнитными генераторами — делал их, потом термояд — и это стало главным, т.е. у меня какой-то грандиозной мечты, особенно связанной с регалиями и премиями, не было никогда. Меня всегда интересовали определенные задачи, причем иногда они были не физическими, а инженерными.

— Неужели термоядерный реактор не заслуживает,например, Нобелевской премии?

— Во-первых, это огромная работа, в которой принимает участие множество людей. Во-вторых, ITER — это инженерная работа. Мог ли Эдисон получить Нобелевскую премию за свои лампочки? Нет, конечно.

— Его лампочки выше, чем Нобелевская премия!

— Безусловно. ITER — это длительная и весьма сложная история, в которой на разных этапах участвовало много людей. «Удержаться» с ним было сложно. Ведь первые идеи появились еще в 1975 г., а проект начался в 1985 г. Немногим удалось выдержать столь длительные испытания. Мы прошагали путь от голой идеи до реальности.

— ITER уже можно «пощупать руками»?

— Реактор спроектирован, есть трехмерное его изображение, можно войти внутрь, «пощупать», увидеть и оценить все сделанное. Фантастика стала реальностью. Науки осталось еще очень много, есть неясности, нужен обширный поиск, но с точки зрения инженерной его уже можно строить. Принципиальных изменений не будет.

— Вы считаете себя одним из главных конструкторов ITER?

— Вопрос сформулирован неверно. Я один из участников коллектива, который создавал ITER. Я принимал участие в его создании с самого начала, но таких людей было немало. Это коллективное творчество — российское, американское, европейское, японское. Многие люди вложили туда свои идеи.

— Но все-таки у вас была особая роль?

— Задача у меня была во многом «президентская». Я должен был быть полностью в курсе всех дел, следить за тем, чтобы программа двигалась, развивалась.

— Президент должен себя ограничивать?

— Постоянно! Ни в коем случае нельзя брать на себя решение частных задач, многие свои функции нужно делегировать другим участникам проекта и программы. Необходимо так объяснять людям и так взаимодействовать с ними, чтобы они принимали правильные решения сами. ITER был построен так, что все его участники должны были на своих уровнях принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность. Это принципиальное отличие от той системы, что существует у нас. Виза главного конструктора на проекте обязательна, она решающая. Так было в Советском Союзе, так есть и в России. Проект ITER требовал иных подходов, коллективных решений каждого на своем месте и ответственности за них каждого. Эта ответственность соединялась в коллективную, и здесь уже можно говорить о роли президента. Он следил, чтобы не было ошибок и чтобы они не превращались в лавину.

— Вам пришлось бороться с «внешними силами»? Я имею в виду президента США, который однажды объявил, что Америка выходит из проекта.

— Это была ошибка, допущенная американцами в 1998 г. Там всегда находится группировка, которая выступает против фундаментальных исследований и международного сотрудничества. Некоторые сенаторы считают, что Америка должна поддерживать только те проекты и программы, где она играет ведущую роль. В ITER этого нет. К сожалению, администрация поддержала эту идею. И американское научное сообщество попалось на эту удочку, поддержало ошибочное решение. Это было «глухое невежество профессоров». Я говорил об этом и с вице-президентом Альбертом Гором, и с президентом Биллом Клинтоном. Как только был избран президентом Джордж Буш, он в первом же своем выступлении заговорил об энергии и энергетике, без которой будущее Америки невозможно. После этого я довольно долго пробыл в США, встречался со специалистами, близкими к Белому дому. В конце концов им удалось доказать, что проект ITER — проект №1 по энергетике в ХХI в. Стало ясно, что американцы должны либо примкнуть к этой программе, либо делать что-то свое не менее эффективное. У президента Буша хватило мудрости принять верное решение и работать сообща с нами.


— Вы упоминаете Буша, Клинтона, Гора, Рейгана…

— Можно и других добавить, потому что ITER оказался в центре политических страстей. Михаил Сергеевич Горбачев собирался в первую зарубежную поездку во Францию. Поскольку у меня с ним были довольно близкие отношения, я пришел к нему и рассказал об ITER. При встрече с Франсуа Миттераном Горбачев высказал идею о совместной работе, а я ввел президента Франции в суть дела, рассказал о деталях. А вскоре включился в проект и Буш-старший.

О Брежневе, Устинове и Горбачеве

Власть для нас ассоциируется с президентами, премьерами, министрами, генеральными секретарями и всевозможными председателями. В жизни академика Велихова их было очень много. Из портретов можно смело составить целую галерею и, попав в нее, мы с любопытством вглядывались бы в знакомые и не очень знакомые лица…

— Я просто обязан спросить: какое отношение вы имели к власти, к тому же Горбачеву? Честно говоря, я не знаю других академиков, которые могли бы запросто зайти к Генеральному секретарю ЦК КПСС и рассказать ему о своих идеях. Как возникло такое особое отношение именно к вам?

— Такие академики были. Помощником у него был тот же академик Юрий Андреевич Осипьян. Думаю, что могли зайти по своим вопросам и Юлий Борисович Харитон, и Анатолий Петрович Александров, и Владимир Федорович Уткин — в общем, многие. Так что о какой-то исключительности я не говорил бы. Михаил Сергеевич Горбачев был открытым человеком, с ним можно было обсуждать проблемы. Я человек скромный, но «скромности по отношению к начальству» у меня не было, потому что за мной стоял Курчатовский институт — особый в истории нашей науки. Институт был либеральный, и в то же время всегда было желание участвовать в крупных задачах. И потому многие прикасались к власти. Первым, с чем я выходил «наверх», были МГД-генераторы. Для меня было очевидно, что эту идею нужно донести до власти. Ее обсуждали в Оборонном отделе ЦК, в Совете Министров. Это были времена Хрущева, а потом и Брежнева.

— Сегодня такое возможно?

— Я могу, конечно, позвонить тем, кого знаю, и они, думаю, не откажут. Но я не уверен, что между нами возникнет «контакт понимания». Скорее речь идет о доверии ко мне лично, а не к науке в целом. Тогда была общая идея, общая цель. Нельзя сказать, что все было организовано разумно, но власть и наука шли в одном направлении.

От ядерного безумия к сотрудничеству

Однажды мир сошел с ума. Это случилось в Японии в августе 1945 г. После атомной атаки на Хиросиму и Нагасаки ядерное безумие, как чума в Средневековье, распространялось по планете. Казалось, ничто и никто не сможет положить этому конец. Великие умы пытались образумить политиков. Эйнштейн и Силард, Жолио-Кюри и Курчатов, Ферми и Сахаров, Рассел, Оппенгеймер и многие другие пытались остановить власть атомной бомбы, но их усилия, к сожалению, оказывались тщетными. Военное безумие отвечало им ядерными грибами на полигонах в разных уголках Земли, в космос стартовали мощные ракеты, а политики уже начинали гордиться тем, что они могут уничтожить все живое на Земле более 20 раз. Это были танцы гибели планеты, и последнюю грань так легко было переступить. Нужны были люди, способные остановить это безумие. Одним из немногих, решившихся на это, был Евгений Павлович Велихов.

— Как в вас уживаются два человека: один воюет за ударные подводные лодки, за самое современное оружие, а другой борется за разоружение?

— Первым человеком и ученым, который принял правильное решение, был Клаус Фукс — тот самый физик, который передавал все секреты создания американского ядерного оружия в Советский Союз. Он это делал не потому, что он любил Сталина, а потому, что считал недопустимой монополию на это страшное оружие. Он был прав, поскольку планета превратилась в сумасшедший дом. Было произведено огромное количество атомных бомб — 50 тыс. боеголовок. И в этом процессе я участвовал. Но пацифизм не изменяет реальную ситуацию. Противодействие войне — трудная и повседневная работа, и ее нужно кому-то выполнять, в первую очередь тем, кто лучше понимает опасность всемирной ядерной войны. В то же время надо быть сильным, чтобы не допустить такой войны. Вот и приходится шагать по краю пропасти, постепенно от него отходя.

— И роль науки в этом особенно велика?

— Науки, на мой взгляд, недостаточно. Нужна еще политическая воля, поэтому ученые обязаны взаимодействовать с властью.

— Контакты с американцами развивались?

— Я старался найти нетрадиционные пути. Принимал тех американцев, которых никто не принимал, например одного из руководителей Информационного агентства США. Он был ярым антисоветчиком, и с ним отказались встречаться все чиновники. Я его принял в академии наук. Или тот же Шарон. С ним все отказались встречаться, я же согласился. Это не было бравадой. Просто я понимал, что есть определенные нормы отношений между государственными деятелями, и если мы намерены участвовать в мировой политике, то их нужно соблюдать. Да и цели я поставил высокие: речь шла о ядерном разоружении, ради этого догмами можно было не только пожертвовать, но и пренебречь. Такая позиция повышала мой авторитет, что открывало мне двери в очень высокие кабинеты. Я написал письмо Рейгану, и оно легло ему на стол. Дело сразу стронулось с мертвой точки.

— Зачем вам это нужно? Вы ведь Курчатовский институт, а не «Газпром».

— Курчатовский институт всегда брал на себя ответственность не только за себя, но и за тех, с кем мы работаем вместе. Мы создавали промышленность атомных подводных лодок, и была реальная опасность просто ее потерять. Все было на грани — люди жили ужасно, производство стояло. Раньше на заводе производили шесть лодок в год, масштабы производства понятны. Чтобы сохранить хоть что-то, надо производить нефтяные платформы. Именно они поддержат технологию, сохранят кадры, помогут коллективам выжить. В свое время я убедил Бориса Николаевича Ельцина в том, что нужно действовать именно так. Он согласился. Да, сейчас мы можем делать лишь одну лодку в течение нескольких лет, но уникальные производства существуют. Это принципиально важно!

Завтра будет лучше, чем нам кажется

— Хочу подарить свою книжку «Убийство РАН». Она только что вышла.

— С удовольствием прочитаю. Надеюсь, там написано, что последние выборы и были убийством академии?

— Почему?

— Потому что был предложен путь, который никуда не ведет. Это, конечно, длинная история. Первая попытка убийства академии была совершена в 1990 г.

— Вы подписали у Б.Н. Ельцина указ о Курчатовском институте и академии наук, перехватив его на аэродроме, когда он улетал за границу.

— Да, так и было. Тогда я остановил убийство академии, но какой ценой? Ценой того, что в академию влилось большое количество совсем бестолковых людей, а кроме того, много карьеристов. Академия наук — интересное изобретение России, хотя она была очень разной, и люди в ней разные были — вспомните хотя бы Лысенко. Но это особый разговор. Однако если судить об академии серьезно, то основой ее должен быть академический институт. Первый такой институт был создан Абрамом Федоровичем Иоффе в 1912 г. Он привез эту идею из Германии: институт с академической структурой внутри и с академическим духом. Потом все это перешло в Курчатовский институт: у нас тоже внутри академический дух. И дальше: академия должна быть корпорацией таких институтов. Необходимо корпоративное управление. Что это значит? Должен быть, во-первых, баланс интересов государства и науки. Любой университет в Америке — корпорация. Только единственное — у них есть понятие корпоративной собственности. Я пытался утвердить это у нас, когда писали конституцию России, но меня затоптали: «Какая еще корпоративная? Осталась частная собственность, государственная и муниципальная». Теперь все убедились, что еще одной собственности и не хватает. Но это тоже не страшно. Чтобы развивать науку по-настоящему, нужно создать совет. В нем должны быть выдающиеся люди, в которых общество и президент уверены. Совет и назначает директоров, так же как во всякой корпорации.

— Жалко мне академию наук и вас, академиков. Хотя мне как писателю чем драматичнее, тем интереснее.

— Не жалеть нас надо, а помогать в эти нелегкие времена, чтобы они быстрее прошли. Впрочем, я не сомневаюсь: завтра будет лучше, чем нам кажется.

Беседовал Владимир Губарев


Источник: http://scientificrussia.ru/articles/nauka-eto-ne-igra-v-pryatki

Выступление Академика Велихова. ВИДЕО!

ВЕЛИХОВ

Евгений Павлович

Президент Национального исследовательского центра "Курчатовский институт"

Назначен на должность распоряжением Правительства РФ 30 декабря 2010 года.

Евгений Павлович Велихов родился 2 февраля 1935 года в Москве.

Выпускник физического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (1954), доктор физико-математических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, академик (1974).

С 1961 г. работает в Институте атомной энергии им. И.В. Курчатова, где прошел путь от младшего научного сотрудника до его директора, а затем, с 1992 года, президента Российского научного центра "Курчатовский институт" (в настоящее время НИЦ "Курчатовский институт").

Е.П. Велихов – крупный ученый в области физики плазмы и управляемого термоядерного синтеза. С 1973 г. – научный руководитель исследований по управляемому термоядерному синтезу в СССР. Является инициатором международного проекта по освоению термоядерной энергии ITER. С 1992 по 2001 г. – Председатель Совета по техническому проектированию международного термоядерного экспериментального реактора ITER, в 2006 г. стал членом Совета ITER от России, с 2010 по 2012 г. был Председателем Совета ITER.

Участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Является научным руководителем работ по реализации инициативы Президента РФ по развитию инновационной ядерной энергетики, выдвинутой на Саммите Тысячелетия в ООН 1 сентября 2000 года. С 2002 года – научный руководитель российских исследований в поддержку международного проекта ИНПРО МАГАТЭ в области инновационной ядерной энергетики.

Евгений Павлович предложил и экспериментально осуществил новый тип импульсных МГД-генераторов большой мощности, нашедших практическое применение в глубинном зондировании земной коры. Научный руководитель исследований газовых и технологических лазеров, а также разработки уникальных индуктивных накопителей энергии, в частности, самого крупного в мире энергетического комплекса TIN-900 для создания мощных магнитных полей и токов в термоядерных установках.

Е.П. Велихов – инициатор открытия отделения информатики и вычислительной техники АН СССР и РАН. Под его руководством было создано уникальное производство сверхбольших интегральных схем и микропроцессоров, обеспечено участие России в глобальном информационном проекте GLORIAD.

Инициатор образования и председатель Совета директоров (1992-2001) российской компании "Росшельф", созданной на базе Газпрома и предприятий атомного подводного кораблестроения для разведки и добычи углеводородов на Арктическом шельфе России.

С 1977 по 1996 гг. – вице-президент Академии наук СССР и РАН. С 1981 по 1988 гг. – сопредседатель совместной комиссии РАН и Национальной академии наук США по стратегическим вопросам. В настоящее время Е.П. Велихов – академик-секретарь Отделения нанотехнологий и информационных технологий Российской академии наук, член Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию, председатель президиума Российской ассоциации содействия науке. Секретарь Общественной палаты Российской Федерации с 2005 г. по настоящее время. С 2013 г. – президент Международной ассоциации экономических и социальных советов и схожих институтов (AICESIS).

В 1991 г. Е.П. Велихов основал в России отделение международной общественной организации "Достижения молодых", с 2003 г. является членом Международного Совета этой организации. Он также является организатором (1987) и президентом Международного общественного фонда "За выживание и развитие человечества".

В 1973 – 1988 гг. возглавлял кафедру атомной физики, физики плазмы и микроэлектроники физического факультета МГУ. Е.П. Велихов организовал Факультет проблем физики и энергетики в Московском физико-техническом институте и до 1986 г. был деканом факультета, в настоящее время является его научным руководителем. Почетный профессор нескольких европейских университетов, а также ряда университетов США, член Европейской академии наук, Шведской инженерной академии, действительный член Американской ассоциации содействия развитию науки (AAAS).

Е.П. Велихов - автор более 200 монографий, книг, статей и научных отчетов.

Государственные награды и премии:

Герой Социалистического труда (1985), лауреат Ленинской премии СССР (1984), Государственной премии (1997, 2002), премии Сцилларда американского физического общества, премии "Наука и Мир" Всемирной федерации ученых, премии им. А.П. Карпинского (1986), премии "Глобальная энергия" (2006).

Награжден тремя орденами Ленина (1971, 1981, 1985), орденом Трудового Красного Знамени (1975), орденом Мужества (1997), орденом "За заслуги перед Отечеством" II степени (2005), орденом "За заслуги перед Отечеством" III степени (2000), орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени (2010), орденом Дружбы (2012).


Источник: http://www.nrcki.ru

Нешуточные прогнозы академика Евгения Велихова.


«Мы живем в эпоху перехода к экономике, основанной на знаниях»


Нет ничего глупее, чем серьезная мина первого апреля. Но лучше прослыть невеждой, чем просчитаться с прогнозом на завтра. Поэтому в предсказатели будущего «Ст.М» выбрал не сатирика-юмориста, а академика Евгения Велихова, президента Российского научного центра «Курчатовский институт».

Имя Евгения Велихова прочно связывается в общественном сознании с проблемой создания первого в мире экспериментального термоядерного реактора ИТЭР, который сулит в недалеком будущем избавление от энергетического кризиса, и крупными проектами по освоению морских месторождений углеводородов на российском арктическом шельфе. Мы знаем Евгения Велихова и как вдохновителя многих полезных для России начинаний в области информационных технологий. Он – создатель и первый академик-секретарь Отделения информатики, вычислительной техники и автоматизации Академии наук СССР.

Уже несколько десятилетий академик занимается развитием отечественной системы образования. Образование, считает он, - это настоящий капитал, который обязательно принесет отдачу не сейчас, так в будущем. Потому-то с 1966 года Евгений Велихов ведет преподавательскую деятельность в качестве профессора на кафедре физики МГУ. Специально для одаренных детей он открыл компьютерный лагерь в Переяславль-Залесском. По его инициативе миллионы российских школьников включились в движение международной организации «Достижения молодых», которое помогает развивать предпринимательский потенциал и поддерживает стремление молодых к успеху. Кстати, Россия – вторая страна в мире по количеству участников программы. «Если я чем и горжусь, - говорит Евгений Велихов, - то именно привнесением на российскую почву системы обучения детей основам экономики и информатики».

Многие идеи известного ученого и общественного деятеля уже реализованы. Другие - ждут своего часа. Сбудутся ли прогнозы, доверенные корреспонденту «Ст.М», - еще вопрос, но об одном мы просим читателей: не принимайте их только за шутку…

Порочный круг
Если нефтяные империи сегодня не вложатся в разведку и разработку новых месторождений нефти и газа, то очень скоро, лет через 20, когда основные запасы углеводородного сырья иссякнут, мир столкнется с очередным кризисом. В этих оценках Евгений Велихов сходится с известным американским социологом Медоузом, автором нашумевшего труда «Пределы роста». У коллеги из США, правда, взгляды на будущее мира совсем уж мрачные: жить людям осталось максимум полвека, и все из-за нехватки злополучного «черного золота». Евгений Велихов не столь категоричен, но среди в общем-то спорных аргументов «за» кризис находит у Медоуза один, вполне разумный и реальный: если круговорот нефтекапитала в природе (а ведь нефть - первый кит современной экономики) разомкнется, то и финансовый рынок рухнет. И дело тут даже не в науке и технике, на которую Россия не тратится, предпочитая расходам на нефтяную инфраструктуру вложения в футбольный клуб «Челси». И даже не в запасах энергоносителей: их достаточно и в странах ОПЕК, и в Китае, и в Баренцевом море - хватит на наш век. А вот либерализация цен, причем не только на Западе, но и у нас - это тревожный сигнал. Просто при искусственно заниженных ценах на нефть никакие крупные жилы и прослойки не освоишь, а на малые месторождения надежда мала: в случае чего экономику не спасут. Почему? Потому что при энергетическом кризисе резко вырастет потребность в капитале. Может элементарно не хватить денег на поддержание нефтегазовой промышленности. Вот вам и порочный круг, о котором пишет Медоуз.

Запугивает академик, усомнилась я, но тот убил доводом: не так давно американские ученые в приватном разговоре хвалились, что природный газ в Америке, как воздух, ничего не стоит.

- Сегодня он будь здоров сколько стоит! - отмечает Велихов. - Цена газа в США взмыла к таким высям, что всю химическую промышленность пришлось объявить нерентабельной: если раньше американский химпром приносил 10 млрд. долларов в год, то сегодня столько же терпит убытков. То же самое ждет нефть…

- Но остается богатая Азия.

- Да, но арабские страны, как и мы, вкладываются совсем не в нефть. К тому же Восток - главное звено, на которое ориентирован международный терроризм. Какая уж там нефть?

- Китай развивается рекордными темпами, - не унималась я.

- В Китае действительно прочный внутренний рынок, - согласился Велихов. - Более того, сейчас это серьезный конкурент США в сфере закупок нефти, а американцы контролируют шестьдесят процентов нефтяного рынка всего мира. Но, как говорят, в силе твоей - слабость твоя: рост китайской экономики (а к 2040 году по объемам экономики Поднебесная намерена сравняться с США) однозначно вызовет сопротивление остальных «нефтяных» игроков, прежде всего Европы и США. И тут бы Китаю не повторить судьбу Ирана. А потом Китай не единственный на земном шарике: если где-то цена на нефть подскочит - мировой кризис докатится и до него. Прецедент есть: дефолт в Латинской Америке в середине 90-х эхом прокатился по Азии, а чем уж аукнулся у нас, в России - все помнят.

- А как же Норвегия с ее знаменитыми морскими разработками, - не отставала я, - а договоры с Россией относительно Баренцева моря?

Месторождения углеводородов в Баренцевом и Карском морях - надежда Европы, согласился Велихов, но тут же посетовал. Что бы соседу помочь России в освоении арктического шельфа. Миллиардом-другим, - ведь окупится потом сторицей, но они не торопятся. И понятно, почему: все та же либерализация цен. Хотя, наверное, есть и другие причины…

Что же до нас самих, то Россия, сегодня взялась за освоение арктического шельфа. Достаточно сказать, что запасы Штокмановского газоконденсатного месторождения в Баренцевом море содержат три триллиона кубометров газа – хватит для Европы на полвека, а запасы Приразломного нефтяного месторождения в Печорском море превышают 200 млн. тонн нефти. Компания «Росшельф», создателем и бессменным президентом которой до 2001 года был Евгений Велихов, строит сегодня технические средства для морской разведки и добычи нефти и газа в Арктике, причем с опорой на научно-технический потенциал оборонного комплекса подводного кораблестроения. «Освоение арктического шельфа, - говорит академик, - создаст реальные предпосылки к возрождению российской экономики».

Партнерство нам поможет
Но как бы ни были велики запасы углеводородного сырья, их ресурсы ограничены. Одна надежда - атомная энергетика. Если десять лет назад перспективы атомной энергетики казались туманными, то теперь она выходит из затяжной паузы. Главное на сегодняшнем этапе, считает академик, - обеспечить ее конкурентоспособность. За счет чего? За счет оригинальных конструкторских решений, создания нового поколения атомных реакторов.

- Пока к власти не пришел Буш, все программы по реакторам на быстрых нейтронах Америка держала под замком - по известным политическим мотивам. Плюс надежда на «авось» в виде дешевого газа. Штаты и свою ядерную науку развалили, и другим помогли. Франция вроде бы вечный противник США, но даже ее американцы «убедили» закрыть программу быстрых ядерных реакторов. Япония вроде начала серьезные разработки, построила реактор в Монжю, но он дал течь и «утопил» всю программу.

Я опять попробовала встрять с любимым Китаем и его ядерным феноменом, но Евгений Павлович снова возразил: Китай миру не соломинка, у него ядерная программа только-только начинает свое поступательное развитие.

- Кто же тогда спаситель?!

- Россия! - невозмутимо ответил ученый.

Можно было бы усомниться в словах академика Велихова и списать его веру в мировую миссию отечества на патриотизм, но и тут он нашел аргументы. Россия, несмотря на подписание соглашений о разоружении и ПРО, ядерные исследования не прекращала: один из результатов ученых бдений в закрытых лабораториях – создание перспективной технологии быстрых реакторов, охлаждаемых жидкометаллическим натриевым теплоносителем, которая успешно работает в коммерческом режиме на Белоярской АЭС. Но опять старая история: у России нет денег на масштабное внедрение этой технологии…

Будущее России - за крупными международными проектами, уверен академик. В области ядерной энергетики – это проект ИНПРО – своего рода навигатор в мире новых развивающихся энергетических технологий. Начатый осенью 2001 года Международным агентством по атомной энергии, этот проект обязан своим рождением инициативе президента России Владимир Путина. В его реализации участвуют многие научные коллективы России. Евгений Велихов является председателем Совета директоров российских научных учреждений, привлеченных к работам по этому проекту. Сегодня провозглашенная полвека назад идея Эйзенхауэра «атом для мира» уже на кажется такой безопасной.. Ядерное оружие создавали и будут создавать. Единственный способ прекратить плагиат, считает Велихов, - установить международный контроль над атомной промышленностью.

- Курчатовский институт и семь крупнейших ядерных лабораторий США уже подписали соглашение о сотрудничестве в сфере ядерной энергетики. К протоколу скорее всего присоединятся Япония и Франция. В чем суть этих договоренностей? В том, что мировое ядерное сообщество считает целесообразным создание крупных международных центров, базирующихся на опыте ведущих ядерных держав, для производства оборудования и топлива, которые можно поставлять на основе лизинга в страны, где нет атомной энергетики, - говорит Евгений Велихов, - но есть желание пользоваться продуктами ее производства. Мы будем ввозить не ядерные технологии, как раньше, а топливо и готовые АЭС, которые можно было бы быстро привезти и увезти. Наладится массовое промышленное производство безопасных, эффективных и дешевых атомных станций. Такой подход к организации мирового ядерного энергетического производства отвечает задачам нераспространения ядерного оружия и сохраняет доступ всех стран мира к производимым с использованием ядерных энергетических источников электричеству, теплу, пресной воде.

С трудом, правда, верится, что атомную энергетику перестанут увязывать с распространением оружия: из законодательства США еще не вычеркнули «ядерные запреты». Но, надеется академик Велихов, у США еще четыре года впереди, чтобы внести поправки в Конституцию. У Китая, Франции и Японии столько же времени на развитие реакторов, а у нас - на... поиски денег. Так что, у всех - проблемы.

Завтра за солнцем
На мой дилетантский взгляд, слава ядерной физики – в давней памяти 60-х, когда физики не только с лириками спорили, но и творили конкретное. Евгений Велихов расширил мои представления: ученые и сегодня продолжают заниматься живой физикой и проводят масштабные эксперименты, работающие на наш завтрашний день. «Будущее, - говорит мой собеседник, - за термоядерной энергетикой. Мы создаем транснациональную корпорацию, которая будет разрабатывать, и строить термоядерные электростанции по всему миру». В 1998 году большой интернациональной командой завершен технический проект первого в мире экспериментального термоядерного реактора ИТЭР. Работать термоядерный реактор будет на отходах атомной промышленности: сожгут накопленный за прошедший век радиоактивный тритий, а получат из него безопасный газ - гелий. Чем хорош термоядерный реактор, так это тем, что «заряжается» от солнца, как батарейка в калькуляторе. С той лишь разницей, что вещество внутри нее нагревается не до десятков, а до ста миллионов градусов, что в пять раз больше (!), чем в центре солнца. И это не предел: в «кварковой плазме», открытой в конце XX века, речь идет о температурах порядка трех-четырех триллионов градусов.

Меня, уже было окрыленную светлым термоядерным будущим, тут же и остудили:

- Не обольщайтесь, в полную мощь ИТЭР заработает не сегодня и не завтра: сначала его надо построить, реактор пока только на бумаге.

- Для этого опять нужны финансы?

- Не только. Главное - поручительства стран-«родительниц» проекта: Евросоюза, России, Японии, США, Китая и Республики Корея.

Пока все точки над «i» расставят, десять раз кризис ахнет. Даже если не ахнет, «солнечный» реактор вряд ли займет нишу атомной энергетики. В XXI веке, по мнению академика Велихова, на тепло и свет по-прежнему пойдут нефть, газ (может быть, и из пока еще неисследованных залежей газогидратов), ветер, где он есть, и солнце. Что же до атомной энергии, то потребности в ней скорее всего сдвинутся и в непривычные области - скажем, опреснение воды.

- Семьдесят процентов населения на Земле отлучено от пресных источников: Калифорния, Сингапур, Африка… На Ближнем Востоке проблема тоже не в земле, а в воде. Вот над чем предстоит ломать голову ученым и бизнесменам. А если учесть тот факт, что через пару десятков лет спрос на энергию увеличится втрое по сравнению с нынешним (демографический взрыв на земном шаре еще не закончился), то ядерной физике волей-неволей придется выкладываться на все сто. Одно электричество в ближайшие 30 лет «съест» у населения планеты 4 биллиона 200 миллионов долларов, что втрое больше, чем мы тратим сейчас. Причем половину этого объема употребят развивающиеся страны. Вот тут и пригодится и атом, и термояд.

Нефть же с газом, считает Велихов, вообще нерационально тратить на энергию, их нужно использовать только для нужд химии, к чему мировое сообщество, возможно, и придет через пару-тройку лет. На вопрос, откуда тогда взять топливо, академик на полном серьезе ответил: «Из мусора».

- Ничего страшного, Курчатовский институт уже разработал проект мусороперерабатывающего завода XXI века. Отходы он превращает в… водород. Вот если семья ежегодно «производит» тонну муниципального мусора, она спокойно может ездить на авто будущего: сто килограммов водорода на заправке ей полагаются бесплатно.

Паутина в кольце
К счастью или наоборот, развитие информационных технологий опережает развитие общества. Поэтому чисто технически международные научные проекты, в отличие от ядерных реакторов, перспектива не завтрашнего, а уже сегодняшнего дня. Сама наука очень скоро изменится, она станет массовой, уверяет академик Велихов.

- Цифра уже сейчас активно вторгается во все сферы жизни: не только в быт, но даже в тексты, что там говорить о науке. Еще недавно уровень развития стран оценивали тоннами стали, добытой нефти, угля и числом автомобилей на душу населения. Сегодня же в лидеры вышли иные критерии: доля в экспорте наукоемких технологий, число людей с высшим образованием, количество персональных компьютеров, мобильников и подключений к Интернету.

Правда, не в пример обычным товарам, информацию можно использовать бесконечно. Так что у кого-кого, а у информационного общества, по мнению Велихова, пределы роста не существуют. Если паутина войдет в российское образование, как ручка с тетрадью (в Америке это уже на грани), то наука потеряет конкретный адрес. Не станет в ней ни французов, ни немцев, ни русских - все кинутся закрывать общую амбразуру, и наука продвинется на немыслимый километраж.

- Возьмите Эйнштейна: он даже не считался профессиональным ученым, когда работал над теорией относительности. Был простым служащим в патентном бюро, но имел неограниченный доступ к информации. Так вот и сейчас, глобальные сети позволят любому человеку, не снимая тапочек, включиться в решение любой проблемы и даже научной задачи. Причем не просто качать знания, а на их базе генерировать новые, быть свободным творцом. Скажем, совсем скоро с крупнейшего в мире ускорителя, что сооружается в Европейской организации ядерных исследований - ЦЕРНе, начнут поступать гигантские объемы информации. Дабы их обработать, не хватит ученых из одной-двух стран - придется объединять усилия.

Виртуальная лаборатория - это вам не глобальная деревня, поправил меня собеседник. Сюда стекутся все важные данные с телескопов, спутников, биологических, физических и прочих НИИ. Дойдет до того, что любой желающий сможет удаленно искать, например, неуловимый пока бозон Хиггинса или даже отгадывать новые тайны природы.

- Учтите еще колоссальную экономию времени: не то чтобы ученым не придется ездить друг к другу, а вообще решать задачи станет проще. В идеале ученый будущего действует так: нужно решить задание - формулирует его в нужных рамках, отправляет в сеть, и та возвращается уже решенной…

Велиховский оптимизм внушил некоторые сомнения: кто воспользуется всеми этими информационными благами, если ученые из России уезжают? Но и на этот счет у академика Велихова есть резонные возражения…

Ученые без адреса
Например, что только масштабные международные проекты и способны удержать российских ученых в России. Даже не просто удержать, но и привлечь молодых и сделать их работу привлекательной для зарубежных партнеров. Поскольку наука - вещь интернациональная, то будущее российского энерго и прочего прома академик увязывает только с транснациональным рынком.

Будем работать по финской и израильской схеме: на мир.

Схема эта уже опробована в Курчатовском институте. Подведомственное Велихову учреждение - прекрасный образчик того, как науку нужно совмещать с коммерцией. Из госбюджета институт получает только 15 процентов необходимых средств, остальное - зарабатывает сам, в основном за счет совместных с зарубежными партнерами проектов. Что-то финансирует США: программа изучения возможности использования тория вместо урана записана отдельной строкой в… американском бюджете. Кроме того, прибыль дает и свой технопарк, где арендуют помещения порядка ста частных компаний, занятых в сфере хай-тек и других социально значимых областях. Мало этого, Курчатовский институт имеет и свой лицей, откуда выпускники идут в лучшие технические вузы страны - МГУ, Физтех, Бауманку и МИФИ. А сами вузы держат с институтом контракты, согласно которым студенты проходят в нем практику, пишут дипломы, а лучшие и вовсе остаются работать. И, кстати, неплохо зарабатывают: не меньше 500 - 1000 долларов.

Такой подход к науке сторонники свободного предпринимательства Евгения Павловича нисколько не пугает, даже наоборот. Академик считает, что активное вмешательство государства в дела научные приводит только к «засилью сорняков». Наука должна быть свободной. Этот тезис Велихов подтверждает теорией и практикой одновременно.

- Термин «предпринимательство» относится не только к бизнесу, успех которого определяет прибыль, - уточняет академик. - Бизнесмен сейчас тот, кто действует на свой страх и риск. А бизнесмен завтрашнего дня вдобавок к этому еще действует в сфере инженерного творчества. Как Эдисон. Он ведь не получал указаний сверху, что создавать, а шел наугад: закон Ома и Ленца открыл не он, а лампочку в массовое производство запустил он. Те же создатели информационного бизнеса. Они ведь тоже ученые и инженеры. В Америке Стив Возняк, «отец» первого персонального компьютера: с «Хьюлет Паккарда» его выкинули за занятия «мелочами». У нас в России - Будкер, из него идеи били фонтаном, а Курчатов создавал ему условия для работы. Крупные ученые - часто по сути, предприниматели в науке. Если вас все поддерживают и успех гарантирован, то результат, как правило, выходит незначительный. Открытие - дело смелости и решительности одного.

И не только в науке, но и во всех сферах жизни появятся люди творческие, свободные, для которых мотивация заключена по большому счету внутри, в себе. Число таких смельчаков и определит будущее нашей страны. Но откуда их взять? Школьные учителя основы прикладной экономики, ясное дело, не преподадут: у самих опыта нет. Одна надежда на кружки научного творчества или участие в движении «Достижения молодых», которую курирует сам господин Велихов.

ДМ - программа международная, за которой стоят крупные фигуры мирового капитала. Через нее когда-то прошли многие иностранные политики и финансисты. У нас программа появилась в начале 90-х, и с ней знакомы не понаслышке уже без малого четыре миллиона российских школьников. Из школьных компаний выросло производство соленых сухариков и самая крупная в Казани компьютерная фирма Коли Никифорова.

- Свободное предпринимательство - идея для наших внуков. Должно пройти время, чтобы на новых, а по сути старых ценностях, выросло целое поколение. «Достижения…» очень этому способствуют: это не школа бизнеса и не курс для подготовки партийного актива, это опыт жизни. Человека учат, как выжить в современном мире в новых условиях. Воспитанники ДМ, кстати, на Запад не бегут, а прекрасно налаживают свою жизнь в России. Они вообще научены вертеться в любых условиях. Вот кто станет хозяевами жизни через десять - пятнадцать лет.

Кстати, по мнению Евгения Велихова, профессионального успеха и денег реально добиться в любой профессии. Главное, чтобы была установка на успех. У самого академика в молодые годы был пример отца - крупного инженера - и деда, известного ученого-механика, и он точно знал: если выберет инженерную науку - успех гарантирован. Да и статистика тоже говорит «за»: у большинства нобелевских лауреатов учителями значились лауреаты.

- Так что, выбирая вуз, прежде всего ищите там профессоров мирового уровня. Если у них куча переведенных публикаций, то направление деятельности перспективно. Значит, вам к ним. Нужно попасть туда, где вам помогут выйти на мировой уровень, - вот и весь секрет успеха.

Что же до перспектив разных специальностей, то тут Евгений Велихов опять-таки предложил учесть взлеты и падения мировой экономики. Телекоммуникации энергетический кризис вряд ли подорвет, особенно при нынешнем положении дел с ИТЭРом. Ну и, конечно, атомная энергетика - область, по мнению академика, не исчерпавшая всех своих ресурсов и перспективная. Уже сейчас в США физикам-ядерщикам платят больше, нежели IT-специалистам. Что же будет потом, когда появится термоядерный реактор, и уже не на бумаге?

Наталья ЕМЕЛЬЯНОВА

Номер 04, 2005


Источник: http://www.stm.ru

Суденческий мередиан

Более полная биография Велихова Евгения Павловича.




Велихов Евгений Павлович родился 2 февраля 1935 года в г. Москве в семье инженера-путейца.

В 1958 г. окончил физический факультет Мос. гос. университета по специальности теоретическая физика.

С 1958 г. по 1961 г. учился в аспирантуре Лаборатории измерительных приборов Академии наук СССР.

С 1961 г. по настоящее время работает в Российском научном центре "Курчатовский институт".

С 1961 г. по 1988 г. — младший научный сотрудник начальник лаборатории начальник отдела, директор филиала института в г. Троицке, заместитель директора Института по атомной энергии.

В 1964 году защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора физико-математических наук.

В 1966 г. Доктор физико-математических наук по специальности физика плазмы.

В 1968 г. — Член-корреспондент Академии Наук СССР.

В 1974 г. — действительный член Академии Наук СССР.

С 1978 г. по 1996 г. — Вице-президент Академии наук СССР / России.

С 1983 г по настоящее время — Академик-секретарь Отделения информационных технологий и вычислительных систем Академии наук СССР / России.

С 1988 г. по 1992 г. – директор РНЦ "Курчатовский институт".

C 1992 г. по настоящее время — Президент Российского научного центра "Курчатовский институт".

Область научных интересов Велихова: физика плазмы, управляемый термоядерный синтез, импульсные магнитогидродинамические генераторы большой мощности, энергетика, газовые и технологические лазеры.

Он автор более 150 научных публикаций, ряда изобретений и открытий.

Является научным руководителем исследований по управляемому термоядерному синтезу в России, научным руководителем Программы разработки и внедрения технологических лазеров, инициатором ряда крупных проектов на основе конверсии высокотехнологичных оборонных отраслей российской промышленности.

Заведующий кафедрой плазменной энергетики ФПФЭ.



Председатель правления Международной программы (Россия, США, Объединенная Европа и Япония) создания термоядерного экспериментального реактора (ITER).

Академик РАН, научный руководитель факультета проблем физики и энергетики МФТИ, Член Координационного Совета и почетный профессор МФТИ.

Почетный член Шведской королевской академии инженерных наук.

Почетный член ФТИ им. А.Ф.Иоффе, Санкт-Петербург.

Почетный доктор Университета Нотр-Дам, США.

Почетный доктор Лондонского университета, Великобритания.

Почетный доктор Университета Тафта, США.

Почетный гражданин г.Рино, США.

Почетный гражданин г.Пловдива, Болгария

Герой социалистического труда (1985 г.).

Лауреат Ленинской (1984 г.) и Государственных премий (1977 г., 2002 г.)

Награжден медалью имени М.Фарадея.

Лауреат премии "Наука и Мир" Всемирной федерации ученых.

Лауреат премии Сцилларда Американского физического общества.

Секретарь Общественной палаты Российской Федерации.

Сопредседатель Попечительского совета Международного детско-юношеского фестиваля авторской песни "Зеленая карета".

Активно содействует популяризации авторской песни как особого вида художественного творчества, являющегося нашим национальным достоянием.



Евгений Павлович Велихов удостоен многих орденов СССР и России: трех орденов Ленина (1971, 1981, 1985), ордена Трудового Красного Знамени (1975),

ордена Мужества (1999, за участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС), ордена "За заслуги перед Отечеством" III степени (2000) и II степени (2005) и других.

В 1992 году находящемуся в 32 млн. км от Земли космическому телу присвоено официальное наименование "Малая планета N 3601 Велихов".

Евгений Велихов о науке и долбежке.




Российский физик Евгений Велихов ответил на вопросы читателей сайта bbcrussian.com.

Евгений Велихов с 1992 года возглавляет Российский научный центр "Курчатовский институт", где он работает с 1961 года.

Он в также является членом российской Общественной палаты. 25 января 2010 года Велихов был в третий раз переизбран на должность ее секретаря.

С Евгением Велиховым беседовал продюсер Русской службы Би-би-си Марк Григорян. Мы благодарим всех читателей bccrussian.com за присланные вопросы.



+++


Николай Старинский, Монреаль: За последние полвека в физике не происходит революционных открытий на том уровне, который наблюдался в прошлом с регулярностью около 25 лет. С чем, на ваш взгляд, это связано?

Евгений Велихов: Конечно, такого явления, как квантовая механика или теория относительности, действительно, за это время не появилось. Чего нельзя сказать о конкретных открытиях: теперь мы знаем структуру Вселенной, перед нами природой поставлены такие сложные задачи, как темное вещество, темная энергия, на которые мы только начинаем искать ответы. Поэтому я бы сказал, что сейчас довольно интересное время, когда многие концепции начинают, так сказать, трещать. Может быть, таких кардинальных изменений, как изменение парадигмы, произошедшее в начале XX века, сейчас пока нет, но что будет дальше - посмотрим.

Евгений Бавыкин, Екатеринбург: Сможет ли когда-нибудь человечество познать тайну возникновения Вселенной?

Евгений Велихов: Тут очень много неопределенностей: что такое тайна, что такое Вселенная, что значит когда-нибудь? Вообще говоря, даже не совсем ясно, каково время жизни человечества. Думаю, что мы потихонечку продвигаемся. Что значит возникновение Вселенной? Сегодня у нас есть достаточность представлений в рамках модели Большого взрыва. А, вообще говоря, познать до конца - это тоже не из моей области, это - из философии.

Виталий Анатольевич, Санкт-Петербургский университет: Человечество получает треть энергии за счет нефти. Смогут ли физики в ближайшее время избавить человечество от бензиновой зависимости?

Евгений Велихов: Такое ощущение, что в этом веке будут продолжать использовать и нефть, и газ. А уголь, хотя его очень активно используют, надо существенно перерабатывать, прежде чем использовать. Но для России будут существенны все три этих источника. Причем, если торф и нефть - ископаемые, то лес, водоросли, - это все уже возобновляемые источники.

Би-би-си:И, конечно, важно найти правильный и точный баланс между использованием и возобновлением.

Евгений Велихов: Желательно баланс такой, чтобы использование не обгоняло возобновление. Но пока что мы на самом деле используем то, что копилось миллиарды лет. Конечно, в будущем появятся источники: ядерная энергетика, термоядерная, которые освободят нас от зависимости от углеводородов.

Валерий Булатов, Ханты-Мансийск: В 1970-е и 1990-е годы под вашим руководством в так называемый термояд из нищего бюджета российской науки ушли десятки миллиардов долларов. Вы не забыли обещания осчастливить всех дешевой энергией к 1990-му году?

Евгений Велихов:Во-первых, надо сказать следующую вещь: все время путаются понятие чисто научного достижение и его применения. Например, в 1976-м году мы продемонстрировали, что есть система, по которой можно получать ядерную реакцию. Но всякая технология проходит довольно длинную стадию. Сначала это чисто научные доказательства, потом - доведение ее до промышленной и - до самой трудной - коммерческой стадии. Миллиарды долларов, кстати, никогда в России на исследования не тратились.

Евгений Барс, Украина: Меня, как строителя, очень интересует вопрос модернизации атомных реакторов старого, опасного типа на более современные, безопасного типа на существующих атомных электростанциях. Это возможно?

Евгений Велихов:Прогресс по увеличению безопасности и ликвидации тех недостатков, которые были на реакторе Чернобыльского типа, очевиден. Но всё равно эти реакторы не являются перспективными. У нас в программе существуют только отработанные, проверенные водо-водяные реакторы под давлением, типа тех, которые используются во флоте и в большой энергетике. Вообще в России доля атомного электричества выросла до 21% - как в США. Но это, к сожалению, не за счет развития атомной энергетики, а на фоне падения всего остального.

Александр Смирнов: Как вы оцениваете перспективы развития отечественной науки в связи с уровнем зарплат в Академии наук?

Евгений Велихов: Насчет зарплат положение довольно критическое, причем не только в академии. В академии-то сейчас, благодаря реформе, несколько подтянули зарплаты. А вот, например, в том же Курчатовском институте, они существенно ниже. К тому же, есть разница между зарплатами гарантированными и зарплатами реальными. Зарплаты реальные в несколько раз выше. Кроме того, дифференциация зарплат очень большая. Академия наук – это, в каком-то смысле, корпорация. Это самоуправляемая корпорация, которая, к сожалению, преследует свои интересы. Достаточно посмотреть замечательную книгу академика Галимова "Двадцать лет бесплодных усилий". Это о космосе, а ведь в этой области и деньги выделялись, и люди были, и за 20 лет ничего не сделали.

Причем тут не надо сваливать на правительство или еще на кого-то. Это беда самих ученых, которые командовали всем этим направлением.

Константин, Саратов: Мне 23 года, я работаю в НИИ в городе Саратов. НИИ, в котором я работаю, переживает не лучшие времена. У нас не топят, полгода не платили зарплату. Лично я принял непростое решение оставить науку и заняться чем-то другим. Как вы считаете, стоит ли молодым людям рассчитывать на какие-то улучшения в сфере науки, промышленности и высоких технологий, или шансов на успешную карьеру нет?

Евгений Велихов: Этот вопрос всем известен, он возникает у каждого человека. Сейчас правительство явно пытается улучшить положение в науке в целом. Есть президентская программа по модернизации, которая уделяет большое внимание использованию инноваций. А что такое инновации – это научные достижения, которые должны прямо использоваться в промышленности. Конечно, пока промышленность и бизнес мало денег вкладывают, это известно, но сейчас это все на виду и обсуждается на самом высоком уровне. Я бы сказал, что надеяться тут, конечно, надо, но в то же время надо понимать, что надо смотреть, где складывается благоприятная ситуация, и самому прикладывать усилия.

Петр: Как вы считаете, с целью максимальной реализации личного потенциала лучше идти в науку или в технологию? Ведь планируется ядерный ренессанс. Или же лучше уйти в другую инновационную отрасль, которая может развиваться на частные деньги? Те же информационные технологии.

Евгений Велихов: Мы только что вошли в число тех немногих стран, которые способны расшифровывать человеческий геном. Это делается на самом современном оборудовании. Кроме того, есть частные компании, которые находятся по уровню и достижений, и оборудования, и менеджмента на уровне лучших мировых компаний. Возьмите ABBYY – компанию, которую создал Давид Ян, Касперский, Параллель графикс – целый ряд софтверных и компьютерных компаний.

Михаил Владимирович, Санкт-Петербург: Как вы оцениваете современный уровень образования в точных науках, особенно в физике, по сравнению с советскими временами?

Евгений Велихов: Очень серьезная беда в том, что у нас сейчас все больше внимания привлекают формальные методы образования и "долбежка", что, конечно, никак не способствует развитию интеллекта. Есть, конечно, очень хорошие примеры - лицеи, специализированные школы, в которых на высоком уровне преподается математика, физика и естественные науки. Но в целом, конечно, сейчас этот уровень падает. И реформа в школе мне до конца не понятна. Я совершенно не понимаю увлечение тестами, я совершенно не понимаю так называемых "умников".

Была такая головоломка – сколько ведер из бассейна можно выкачать портвейна, и какие папиросы курил Фридрих Барбаросса, и в конце какого века был построен город Мекка. Вот такого рода игры абсолютно не способствуют развитию интеллекта, потому, что интеллект – это длительная работа подсознания. Чтобы стать мастером, требуется около 10 лет систематической хорошей работы в соответствующем интеллектуальном окружении. Это необходимое условие для того, чтобы нация проявила свой потенциал.

Станислав, Санкт-Петербург: Я студент 5 курса уважаемого технического вуза. Сейчас я могу с сожалением сказать, что высшее образование в России не только разложилось, но и превратилось в стиральную машину по отмыванию украденных денег. Почему ученые старой школы закрывают на это глаза?

Евгений Велихов: Во-первых, никто не закрывает глаза. Во-вторых, коммерциализация, примитивизация жизни и ее опошление, это происходит на всем культурном фронте, в том числе, и в высшей школе. Есть такая проблема.

Леонид, Канада: Молодое поколение априори верит в существование экстрасенсов, НЛО и прочей чуши. Я уже не говорю о проникновении религии в образование. Фактически, это зомбирование еще не устоявшейся психики. Несколько лет назад слышал, что академик Гинзбург пытался оказать какое-то сопротивление. Судя по СМИ, стало еще хуже. Есть ли успехи в научно-просветительской работе?

Евгений Велихов: Конечно, они недостаточны. К сожалению, коммерциализация и атака на разум со стороны СМИ идет в России усиленно и достаточно успешно. Она идет во всем мире (Я, кстати, это название взял из книжки Эла Гора "Атака на разум").

Мы стараемся, как можем, бороться с этим. Тут есть такая забавная история – младшее поколение сегодня опирается на интернет, а не на телевидение. В интернете есть все – и лженаука, и предрассудки, но все-таки там есть и свобода.

Не только один Гинзбург, мы все выражали точку зрения, что религия есть религия, наука есть наука, между ними есть такая серая область, которая называется философией. Они сейчас очень динамично меняют свои границы. Наука активно продвигается в область изучения сознания, и, таким образом, то, что было мистикой, отдвигается, становится более понятным. Надо сказать, что, конечно, есть духовный опыт человечества, только не надо его мистифицировать. Надо понимать, что, в конечном счете, для продуктивного продвижения знаний нужен тот способ, который называется наукой.

Александр, Курганская область: Свобода слова, права человека на работу и достойную оплату, на защиту от власть имущих - возможно ли такое в России при нынешней модели правления одной партии?

Евгений Велихов: Я четыре года трачу время и силы, работая в Общественной палате. Именно ради этого – чтобы была и свобода слова, и совести, и, самое главное, чтобы была уверенность граждан в том, что они могут чего-то добиться. Общество должно быть построено на гражданах, которые уважают свое собственное достоинство и достоинство окружающих. В этом отношении у нас с властями понимание общее, но задачи сложные. Наше общество – достаточно коррумпированное, со сложной социальной структурой, с невысоким уровнем доверия. Это надо преодолевать путем кропотливой работы, а не болтовни и всякого рода лозунгов.

Источник: http://www.bbc.co.uk

Реформа РАН была неизбежной, считает академик Велихов.





Реформирование Российской академии наук было неизбежным, считает секретарь Общественной палаты РФ, академик РАН Евгений Велихов.

Президент России Владимир Путин 27 сентября подписал закон о реформе РАН. Минобрнауки объявило о масштабной реформе в конце июня. В доработанном с учетом предложений научного сообщества законе предусматривается присоединение академий медицинских и сельскохозяйственных наук к РАН. Управление передается ФАНО. Госвласти запрещено вмешиваться в научную деятельность.

"Эта реформа, конечно, назрела, а реформирование РАН было неизбежным", — сказал Велихов в интервью РИА Новости, отвечая на вопрос о своем отношении к реформе Академии.

По его мнению, необходимо оптимизировать форму управления академическими институтами.

"Самым правильным было бы корпоративное управление при максимальной самостоятельности каждого академического института. В конечном итоге, должны быть сбалансированы интересы государства с интересами конкретного ученого и интересами самой науки. Мне кажется, стремиться надо к этому", — добавил Велихов.



РИА Новости http://ria.ru/science/20131211/983367315.html#ixzz2xBXaweB7

За свои некоторые высказывания академик Велихов видимо и был лишен быть в президуме РАН.
Это произошло сегодня

Ведь многие ученые были против модернизаций в РАН (это ни для кого не секрет)

Сегодня 3 часа назад ИНТЕРФАКС сообщил об этой новости, что Велихов не переизбран при голосовании в члены президума РАН.

Вот что об этом пишет ГАЗЕТА.РУ

Академик Велихов не попал в президиум РАН

Стали известны результаты голосования за новый состав президиума РАН, а также за вице-президентов академии, передает корреспондент «Газеты.Ru».

Все три протокола утверждены.

Так, директор Института проблем информатики Российской академии наук (РАН) Игорь Соколов избран новым главным ученым секретарем президиума РАН.

В то же время список вице-президентов также не претерпел изменений — в него вошли Сергей Алдошин, Жорес Алферов, Александр Асеев, Анатолий Григорьев, Лев Зеленый, Валерий Козлов, Валерий Костюк, Валентин Сергиенко, Талия Хабриева, Валерий Чарушин.

За одним исключением, не изменился и состав президиума РАН: в него не попал президент национального исследовательского центра «Курчатовский институт» академик Евгений Велихов.

За его кандидатуру проголосовали 762 человека, а 473 проголосовали против. Для того чтобы стать членом президиума, ему необходимо было набрать 870 голосов.

Всего проголосовали 1300 человек.

В ходе собрания академик Борис Кашин вспомнил о том, как появилось письмо от академика Велихова о том, чтобы членкоры все автоматом стали академиками.

Тогда Кашин пообещал, что свое отношение к Евгению Павловичу он проявит во время голосования по его кандидатуре.


Источник: http://www.gazeta.ru/science/news/2014/03/27/n_6042549.shtml


+++

Вообще "черную метку" Академику Велихову уже выставляли многие ученые.
Кулуарные игры закончились.